Преступление и наказание: исполнители мартовской депортации в Эстонии

После восстановления независимости полиция безопасности Эстонии преступила к выяснению обстоятельств массовых репрессий в оккупированной Эстонии и выяснению лиц, причастных к ним. В части мартовской депортации 1949 года уголовное дело было заведено в 1995 году. Восемь человек были осуждены по этому делу в 1999-2006 гг. В 2006 г. Европейский суд по правам человека отклонил жалобу двух обвиняемых и подтвердил, что Эстония в 1940–1941 и 1944–1991 гг. была насильственно оккупирована СССР.  В этой статье можно ознакомиться с делами виновников и понять, в чем именно заключалась их вина.

Первые обвинения в связи с мартовской депортацией 1949 года дошли до судебных решений в первой половине 1999 года.

Оперуполномоченные министерства государственной безопасности ЭССР (далее МГБ) обвинялись, во-первых, в подготовке депортации, которая заключалась в том, что в феврале и марте 1949 года они установили данные лиц и их семей, признанных «кулаками», «националистами» и «пособниками бандитов», а также их местоположение «с целью уничтожить национальную, оказывающую оккупационному режиму сопротивление и признанную кулацкой социальную группу», в результате чего эти лица подверглись депортации.

Во-вторых, их обвиняли в деятельности в качестве руководителей оперативной группы, в задачи которой входило задержание депортируемых и их доставка на пункты сбора под вооруженным конвоем.

В целом, суды считали вину руководителей оперативных групп доказанной, прежде всего, на основании составленных и подписанных ими документов – заполненные и подписанные в жилище высылаемых опросные листы о семье; заполненные в пунктах сбора листы передачи лиц и собственноручно составленные рапорты о чрезвычайных событиях, произошедших в ходе работы оперативной группы.

 

Суды нашли, что эти документы были важны при исполнении решения о высылке, и своей подписью руководители оперативных групп взяли на себя ответственность за правдивость документа. Сложнее было доказать участие в подготовке депортации.

Первым лицом, осужденным в Эстонии за проведение депортации 1949 года стал работавший оперуполномоченным в Ляэнеском отделе МГБ Йоханнес Клаассепп (род. 1921). 22 января 1999 года Ляэнеский уездный суд признал Й. Клаассеппа виновным в высылке из Эстонии 8 семей (23 лиц) и попытке высылки из Эстонии 2 семей (9 лиц).1

Таллиннский окружной суд в своем решении от 6 апреля 1999 года счел доказанной вину Клаассеппа в высылке 15 лиц и попытке высылки 2 лиц.2 Одним из основных спорных вопросов в суде стал вопрос того, когда у обвиняемого появилась осведомленность о депортации. От этого зависело, какие связанные с депортацией деяния можно было вменять ему в вину.

Поскольку в ходе следствия не удалось выявить осведомленность оперуполномоченных МГБ о том, с какой целью они в феврале и в начале марта 1949 года составляли документы о местоположении и составе семей, признанных кулаками, националистами и пособниками бандитов, то Ляэнеский уездный суд постановил, что до решения о депортации Совета министров ЭССР от 14 марта Клаассепп не мог знать, что составленные и подписанные им документы направлены на подготовку высылки жителей из Эстонии. Поэтому в качестве письменных свидетельств суд принял только те документы, которые Й. Клаассепп составил и подписал, и на которых была указана дата позднее чем 14 марта 1949.

В поданной на решение уездного суда апелляции защитник Клаассеппа утверждал, что осведомленность Клаассеппа о депортации и не доказана. Это утверждение окружной суд отклонил, поскольку будучи сотрудником госбезопасности он должен был понимать, что проводит депортацию, когда он ночью при помощи военных уводил из дома целые семьи и грузил их в вагоны для скота. 

Однако окружной суд счел произвольным вывод уездного суда о том, что Клаассепп узнал о депортации лишь после постановления ВС ЭССР от 14 марта. Суд постановил, что поскольку отсутствуют доказательства того, когда Клаассепп узнал о предстоящей депортации, то следует исходить из его собственных утверждений, что он узнал за день, т.е. 24 марта 1949. Поэтому окружной суд исключил из списка доказательств документы, составленные Клаассеппом до вышеназванной даты.

При назначении наказаний в качестве смягчающего обстоятельства уездный суд принял во внимание, что во время работы в системе безопасности ЭССР у Клаассеппа не было возможности морального выбора. Такой вывод можно счесть сомнительным, так как никто не принуждал работать в советской системе безопасности, и оперуполномоченные имели право уйти с работы, что Й. Клаассепп и сделал в декабре 1950 года.

Окружной суд напрямую не опроверг этот вывод уездного суда, но отметил, что исполнение преступного приказа тоже является преступлением, а исполнение преступного приказа под влиянием служебной зависимости может быть смягчающим, но не исключающим наказания обстоятельством. Также окружной суд нашел, что отсутствуют доказательства того, что оперуполномоченный действовал в ситуации необходимой обороны. За преступление против человечности ему назначили минимальное предусмотренное для этого состава наказание: 8-летнее тюремное заключение условно с двухлетним испытательным сроком.

10 марта 1999 года Пярнуский уездный суд признал работавшего старшим оперуполномоченным Пярнуского отдела МГБ Василия Бескова (род. 1918) виновным в высылке 21 лица.3 В феврале-марте 1949 года Бесков установил данные 210 лиц, признанных кулаками и националистами, но суд не обнаружил объективных доказательств, которые бы подтверждали, что во время составления справок он знал, что собирая данные, он подготавливает операцию по высылке коренных жителей и что подсудимый хотел бы направить этих лиц на принудительное поселение в удаленные районы СССР, дабы частично уничтожить оказывающую оккупационному режиму сопротивление национальную группу и объявленную кулаками социальную группу.

Вывод суда опирался на подготовительные документы операции «Прибой», которые не указывают на то, что оперуполномоченным МГБ сообщили об ее цели, т.е. о высылке на принудительное поселение. Однако суд подчеркнул, что о «Прибое» были осведомлены высшие чины МГБ, прежде всего начальники уездных отделов, потому что 13 марта 1949 года при их участии прошло соответствующее оперативное совещание. Однако не были выявлены дата и факт участия оперуполномоченных Пярнуского отдела МГБ в совещании по подготовке депортации.

Суд проанализировал деятельность оперативной группы и нашел, что объективное поведение Бескова, как начальника оперативной группы, было направлено на высылку людей на принудительное поселение и он желал такого последствия. По оценке суда, цель операции «Прибой» была понятна ему из действий по ее реализации. Суд назначил Бескову наказание в виде 8 лет лишения свободы условно с трехлетним испытательным сроком.

17 марта 1999 года Ярваский уездный суд признал доказанной вину оперуполномоченного Ярваского отдела МГБ ЭССР Владимира Логинова (род. 1924) в депортации 14 лиц, но прекратил уголовное дело и решил в качестве меры медицинского воздействия поместить его под надзор в психиатрической лечебнице до выздоровления, поскольку комплексная судебно-психиатрическая и судебно-психологическая экспертиза признала его неспособным нести судебную ответственность.4

При этом суд отметил, что показаниями потерпевших подтверждено лишение их экономических, политических и социальных прав человека или ограничение прав: депортированные были лишены права свободно передвигаться и выбирать место жительства, а также было нарушено их право находиться на родине или покидать ее и вернуться туда. Хотя суд не расписал подробнее свои выводы, это все-таки первое судебное решение, где наряду с депортацией указывается на еще один признак преступления против человечности – лишение прав человека или ограничение этих прав.

Решение Пярнуского уездного суда от 30 июля 1999 года в деле оперуполномоченного Пярнуского отдела МГБ Михаила Неверовского (род. 1920) также примечательно в том плане, что помимо высылки 8 лиц и попытки высылки 2 лиц в первой ступени его также признали виновным в подготовке депортации 75 семей то есть 278 человек, и ему присудили 4-летнее реальное тюремное заключение.

В этом решении бросается в глаза, что уездный суд больше прежнего сделал упор на подготовку, проведение и описание масштаба всей операции депортации, но при этом не проанализировал субъективную сторону деятельности Неверовского.

В ходе проводившегося в Таллиннском окружном суде апелляционного производства5 прокурор попросил признать лицо невиновным в подготовке преступления, учитывая прежнюю судебную практику. Это окружной суд и проделал, повторив аргументы решений Клаассеппа и Бескова – подсудимого признали невиновным в подготовке депортации 74 семей из-за недоказанности вины, но виновным в депортации 7 лиц и попытке депортации 2 лиц, а также заменили назначенный уездным судом реальный тюремный срок на 4-летний условный срок с трехлетним испытательным сроком.

Прежде чем продолжить описание судебных решений по депортациям 1949 года, следует обратить внимание на другое производство по уголовному делу в преступлении против человечности. А именно, Коллегия Государственного суда по уголовным делам 21 марта 2000 года вынесла решение в деле Карла-Леонарда Паулова, убивавшего гражданских лиц в качестве агента МГБ, отметив, что статья 611 пенитенциарного кодекса содержит различные составы преступлений – преступление против человечности и геноцид – подчеркнув при этом, что уничтожение членов оказывающей оккупационному режиму сопротивление группы является признаком преступления геноцида, а не преступления против человечности.6 Исходя из этого решения и, вероятно, также из принятого нового пенитенциарного кодекса в дальнейшем суды Эстонии четко различали эти два состава преступления.

Решением Таллиннского городского суда от 31 октября 2002 года7 Юрия Карпова (род. 1921) признали виновным в депортации 41 лица и попытке депортации 20 лиц. Решение Таллиннского окружного суда в деле Юрия Карпова8 можно считать примечательным в контексте эстонской судебной практики – решение городского суда осталось без изменений, но впервые в решении эстонского суда четко отметили объективные и субъективные признаки преступления против человечности.

К объективным признакам относятся обширность и системность деяния, а также направленность против права на достойную жизнь какой-либо группы населения. Субъективный элемент предполагает понимание со стороны субъекта (обвиняемого), что его поступки в более широком контексте являются атакой на гражданское население. При этом, достаточно осведомленности совершившего деяние лица о существовании обширной и системной атаки, причем преступник не должен знать о полном масштабе или значении происходящего, и достаточно, если он принимает на себя риск участия в реализации такой официальной политики.

Ю. Карпов, будучи сотрудником МГБ, принимал риск и понимал, что определение местоположения гражданских лиц, допросы задержанных, массовая передача задержанных на основе собранных сведений лиц эшелонам для высылки и оформление необходимых для депортации документов являются частью официального, обширного и систематического нападения на жителей.

Поэтому не имеет юридической важности тот факт, что Юрий Карпов не участвовал в разработке плана по высылке гражданского населения и мог не знать обо всем масштабе происходящего и узнал о своих задачах незадолго до их исполнения. Суд пришел к выводу, что Карпов был осведомлен, что его поступки были неизбежным условием наступившего последствия – массовой депортации людей из Эстонии.

Уголовное дело о мартовской депортации на Сааремаа отличается тем, что обвинение было одновременно представлено 12 лицам: действовавшим в качестве руководителей оперативных групп Сааремааского отдела МГБ оперуполномоченным Рудольфу Сисаску, Степану Никееву, Борису Лохо, Алберту Колку, милицейским служащим Сааремааского отдела МВД Петру Кислому, Виктору Мартсону, Леониду Майкову, Николаю Жеребцову, Хейно Лаусу, Освальду Адамсону и Владимиру Каску, а также сотруднику центрального аппарата МГБ ЭССР Аугусту Колку.

 

Из бывших в 2002–2012 гг. в производстве уголовных дел до содержательных решений дошли лишь в отношении трех лиц – 10 октября 2003 года Сааремааский уездный суд признал виновным9 в депортации 4 лиц Петра Кислого и виновным в подготовке депортации 38 лиц Аугуста Колка, а также 7 ноября 2006 года Пярнуский уездный суд признал виновным в депортации 4 лиц Владимира Каска.10 Остальные обвиняемые либо скончались до приговора суда, либо же их освободили от суда по состоянию здоровья.

Отдельно следует рассматривать приговор Аугусту Колку, потому что в отличие от других осужденных участников депортации он не был руководителем оперативной группы. Родившийся в России в Ленинградской области в 1924 году и приехавший в Эстонию в 1944 году Аугуст Колк в 1949–1964 гг. работал следователем в следственном отделе МГБ. 2–11 марта и с 6 апреля по 5 июня 1949 года он составлял сводки по высылке семей, сделав послужившее основанием для высылки предложение депортировать 38 лиц.

На основе доказательств суд постановил, что между составленными работниками центрального аппарата МГБ ЭССР сводками и высылкой лиц есть причинная связь – с одной стороны, последствием этих документов была насильственная высылка людей из их постоянного места жительства, а с другой стороны то, что высланные лица годами не могли добровольно вернуться в свое постоянное место жительства. То обстоятельство, что в некоторых случаях подобные сводки составлялись после высылки, по мнению суда не меняет их юридического значения.

Таким образом, Аугуст Колк – это единственное лицо, осужденное в Эстонии за подготовку депортации 1949 года. В решении Сааремааского уездного суда также прямо ссылаются на требование Государственного суда ясно различать геноцид и преступление против человечности, и суд пришел к выводу, что в деятельности Кислого и Колка отсутствуют признаки геноцида, потому что не доказан их умысел уничтожить в ходе своей деятельности национальную, этническую, расовую или религиозную группу.

 

 

А. Колк и П. Кислый оспорили решение уездного суда, но Таллиннский окружной суд оставил его без изменений, а Государственный суд не разрешил начать производство. Колк и Кислый обратились с жалобой против Эстонии в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) и утверждали, что их обвинительный приговор не соответствовал принципу nullum crimen, nulla poena sine lege, т.е. не был преступлением на момент его совершения. 17 января 2006 года ЕСПЧ объявил жалобу Колка и Кислого против Эстонской Республики определенно необоснованной и не взял ее в рассмотрение.10

Если вкратце, то суд обосновал это следующим образом. Эстония в 1940–1941 и 1944–1991 гг. была насильственно оккупирована Союзом ССР. В течение этого времени тоталитарный режим проводил обширные и систематические репрессии против народа Эстонии.

Поскольку из-за оккупации Эстония временно не могла исполнять свои международные обязанности государства, то лишь в 1991 году присоединились к Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества, а не имеющие срока давности международные преступления добавили в эстонский уголовный кодекс только в 1994 году. Суд пришел к выводу, что даже если деяния жалобщиков по советскому праву считались законными, по международному праву они все же были преступлениями против человечности.

Поскольку СССР участвовал в разработке и принятии Нюрнбергской хартии и резолюции Генеральной Ассамблеи ООН №95, то нельзя утверждать, что советские власти в это время не знали об этих принципах. ЕСПЧ не видел ни одной причины, по которой следовало бы ставить под сомнение то, как суды Эстонии трактовали и применяли право государства на основании уместного международного права.

Оригинал статьи на эстонском языке был опубликован в изданном Эстонским институтом исторической памяти сборнике „Toimik „Priboi“. Artikleid ja dokumente 1949. aasta märtsiküüditamisest“ (ред. Меэлис Сауэаук, Меэлис Марипуу, 2020; рус. «Дело “Прибой”. Статьи и документы о мартовской депортации 1949 г.»). Книгу можно приобрести в магазине Издательства Тартуского университета или в книжных магазинах.

Источники

1 Lääne maakohtu 22.jaanuari 1999 otsus nr 1-49 Johannes Klaassepa süüdistuses.

2 Tallinna ringkonnakohtu 6. aprilli 1999 otsus nr II-1/138 Johannes Klaassepa süüdistuses.

3 Pärnu maakohtu 10. märtsi 1999 otsus nr 1-116 Vassili Beskovi süüdistuses.

4 Järva maakohtu 17. märtsi 1999 otsus nr 1-95 Vladimir Loginovi süüdistuses.

5 Tallinna ringkonnakohtu 1. novembri 1999 otsus nr II-1/810 Mihhail Neverovski

süüdistuses.

6 Riigikohtu 21. märtsi 2000 otsus nr 3-1-1-31-00.

7 Tallinna linnakohtu 31. oktoobri 2002 otsus nr ½-623/02 Juri Karpovi

süüdistuses.

8Tallinna ringkonnakohtu 19. detsembri 2002 otsus nr 2-1/1152 Juri Karpovi

süüdistuses.

9 Saare maakohtu 10. oktoobri 2003 otsus nr 1-1-44/021.

10 Pärnu maakohtu 7. novembri 2006 otsus nr 1-06-13008.

11 Euroopa Inimõiguste Kohtu 24.01.2006 otsus kaebuse nr 23052/04, mille

August Kolk, ja kaebuse nr 24018/04, mille Pjotr Kislõi on esitanud Eesti vastu, vastuvõetavuse kohta.