Корректны ли понятия «жертвы коммунизма» и «преступления коммунизма»?
Конечно же нет. Это просто параллельные термины наряду с понятиями жертв и преступлений фашизма или нацизма.
Политика и ее лозунги не всегда корректны в понятиях и терминах. Их цель – дотянуться до максимального числа людей, и это достигается на доступном для всех интеллектуальном уровне. Одна лишь идея и само по себе слово мало кого убили. Но в начале было слово, написали в Евангелии от Иоанна уже почти 2000 лет назад.
Власть слова велика. Слова и учение объясняют мир и ведут в вымышленный рай будущего, но и предоставляют оправдание своим верным последователям. В этом плане, коммунистическое учение ничем не отличается от фашизма, национал-социализма и ряда других более новых изм-ов. Национал-социализм, фашизм и коммунизм и их более современных клонов отличает от остальных политических учений то, что они допускают лишение большого числа людей гражданских прав и прав человека, или даже их заключение и убийство во имя светлого будущего.
Мы и бровью не поведем, когда слышим понятия «нацистские преступления» или «жертвы фашизма». Тем не менее, многих раздражает связывание жертв и преступлений с коммунизмом. Это противоречие продиктовано поражением национал-социалистического государства во Второй мировой войне, и вынесением смертного приговора его руководителям и идеологам и осуждением самой идеологии на учрежденном объединенными державами Международном нюрнбергском трибунале.
Базовый документ трибунала, подписанная в августе 1945 г. в Лондоне Нюрнбергская хартия является одним из краеугольных камней современного международного и гуманитарного права. Нацистские преступления стали хрестоматийным примером международных преступлений.
Коммунистический Советский Союз был одним из объединенных народов, победителей во Второй мировой войне, и под беспощадным руководством коммунистической партии принес большую часть человеческих жертв для победы над Германией. В отношении совершенных против своих подданных преступлений – а также сотворенного на освобожденных-захваченных территориях – в первой половине прошлого века глаза закрывали не только в случае СССР.
За этим последовал безучастный ядерный мир Холодной войны и пропагандистская война, а когда 30 лет назад Восточный блок рухнул, коммунистическая система как-будто сама по себе прекратила свое существование. Тогда говорили: коммунизм умер, но никто не видел его трупа. Коммунистические режимы европейской части Восточного блока попросту пропали, и декоммунизации не было. В начале 1990-х гг. в Европе была невозможна процедура, подобная денацификации конца 1940-х, хотя в некоторых странах были предприняты такие попытки.
Нельзя забывать и тот факт, что по сей день четверть населения планеты живет под властью коммунистических режимов и их несколько более мягких наследников. Это тоже одна из причин, почему остерегаются окончательного осуждения коммунизма.
Предпринятые в некоторых странах попытки инициировать международный трибунал над коммунизмом и следовавшим его учению режимами и их руководителями провалился по ряду причин. Нельзя забывать и то обстоятельство, что по сей день четверть населения планеты живет под властью коммунистических режимов и их несколько более мягких наследников. Это тоже одна из причин, почему остерегаются окончательного осуждения коммунизма. Money talks.
В советской пропаганде 1930-х гг. коммунизм и фашизм превратились буквально в инь и янь – целостные антиподы друг друга. Фашизм был кровным врагом коммунизма до падения Восточного блока. Но он распался не из-за фашизма, а напротив, из-за победы либеральной демократии. Некоторые думали, что так и останется, но человеческий фактор сделал свое дело за четверть века. Многим опять кажется, что свободы слишком много.
Режим опирался на коммунистическое право и защищал себя законами, перед которыми были равны не все подданные государства, а лишь те, кого коммунистическая идеология относила к равным.
В СССР редко говорили о нацистах и жертвах нацизма – говорилось все же о жутких деяниях фашистов и их приспешников в отношении мирных советских людей. В западноевропейской и североамериканской трактовке жертвами нацизма были погибшие в ходе Холокоста евреи, стигматизированные национал-социалистами народы и группы меньшинств. В противостоянии советских людей фашизму не было места для евреев и других. Друг другу противостояли идеологии – фашизм и коммунизм – хотя итальянские фашисты никогда не оккупировали территорию СССР. Таким образом, по восточную сторону железного занавеса понятия преступлений и жертв коммунизма остаются довольно новым явлением.
Итальянские фашисты и немецкие национал-социалисты выстраивали свое новое государство изнутри, узурпировав власть, и постепенно реорганизовав прежний государственный строй. Вызванные национал-социалистической идеологией преступления – в первую очередь, направленное против евреев насилие – начинались как якобы акции по инициативе штурмовых отрядов при громком одобрении все более утопающих в массовой эйфории народных масс, или с молчаливого согласия или при испуганном молчании.
Режим опирался на коммунистическое право и защищал себя законами, перед которыми были равны не все подданные государства, а лишь те, кого коммунистическая идеология относила к равным.
Массовые расстрелы десятков тысяч людей и уничтожение многих сотен тысяч в лагерях смерти проводились под покровом тайны – на оккупированных территориях за пределами Германии. Люди просто пропадали. Более того, львиная доля жертв массовых убийств и узников концлагерей не были гражданами или жителями довоенной Германии или Австрии до аншлюса.
В Советском Союзе люди начали пропадать раньше, и абсолютное большинство из них были собственными подданными советского правительства. Массовые казни 1930-х гг. часто проводились на окраинах больших городов, потому что из-за «миролюбивой внешней политики СССР» не было оккупированных территорий, куда можно было отвозить приговоренных к расстрелу. А когда такие территории появились, поезда с депортируемыми по-прежнему ехали с запада на восток, теперь уже с жителями оккупированных стран. Кого не казнили на родине, увозили в лагеря смерти в Сибири или на Дальнем Востоке.
Массовое уничтожение собственных подданных не создало правовых проблем для советского государства. Оно родилось в революции, разрушило былое, и основало вместо этого новое, строй и правовую систему в котором сформулирована коммунистическая идеология. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., расширенный в 1939–1940 гг. и 1944–1945 гг. на оккупированные страны, устанавливал жесткие наказания за сопротивление коммунистической идеологии.
Статья 1 этого кодекса гласила: «Уголовное законодательство РСФСР имеет задачей охрану социалистического государства рабочих и крестьян и установленного в нем правопорядка от общественно-опасных действий (преступлений) [---]». Статья 6: «Общественно-опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный Рабоче-Крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени». Наиболее известными статьями этого кодекса – 581-5814 – предусматривались жесткие наказания вплоть до расстрела за ряд деяний против государства рабочих или международного движения рабочих. При этом, наказывались и члены семьи обвиняемого. Все было как бы законно, но если присмотреться, то сама юриспруденция была преступной.
Массовое уничтожение собственных подданных не создало правовых проблем для советского государства. Оно родилось в революции, разрушило былое, и основало вместо этого новое, строй и правовую систему в котором сформулировала коммунистическая идеология.
«Манифест Коммунистической партии» 1848 г. определил врагами пролетариата эксплуататорские классы. Более века спустя советское право по-прежнему защищало только тех, кто относился к привилегированным классам – рабочих и малоземельных крестьян. Режим опирался на коммунистическое право и защищал себя законами, перед которыми были равны не все подданные государства, а лишь те, кого кого коммунистическая идеология относила к равным.
Миллионы людей, обреченные на гибель или многолетнее жалкое существование без человеческого достоинства по пунктикам советского уголовного права, были жертвами преступлений, обусловленных именно идеологией – жертвами коммунистических преступлений. Коммунистические преступления – равносильный партнер нацистских преступлений, и память о жертвах коммунизма мы должны уважать точно так же, как и память о жертвах нацизма. Как в ряде заявлений постановили не только освободившиеся 30 лет назад от власти коммунистических режимов государства, но и Европейский парламент в своих резолюциях.