24 февраля 1918 г. Эстония провозгласила свою независимость. На следующий день немецкие войска оккупировали Таллинн. Германия не признала независимость Эстонии. Большевики сбежали в Россию. После ноябрьской революции 1918 г. в Германии и окончания оккупации власть перешла к Временному правительству Эстонии. Красная армия перешла в наступление, чтобы отбить территории бывшей Российской империи и начать мировую революцию. Для Эстонии это обернулось Освободительной войной.

С ноября 1918 г. и по июнь 1919 г. в Нарве, а затем в России действовало марионеточное коммунистическое правительство – Эстляндская трудовая коммуна – с Яаном Анвельтом во главе, которое должно было представить нападение Красной армии как гражданскую войну между рабочими и буржуазией Эстонии. Но Эстония сумела отразить атаки Красной армии, коммуна была распущена, а мирным договором от февраля 1920 г. Советская Россия признала Эстонию, а Эстония – Советскую Россию.

Во время Освободительной войны коммунисты требовали присоединения Эстонии к Советской России и продолжили вести подрывную работу и по окончании войны. Эстонские коммунистические организации в 1920 г. были реорганизованы в Коммунистическую партию Эстонии (КПЭ), которая подпольно действовала в Эстонии в качестве секции Коминтерна. Оставшихся в России эстонских коммунистов объединяло Российское бюро ЦК КПЭ, а также эстонские секции Коминтерна в Ленинграде и Москве. После подавления попытки коммунистического путча в 1924 г. и разгрома подпольного коммунистического движения руководящие органы КПЭ сбежали в Советский союз. КПЭ была запрещена в Эстонии в 1918–1940 гг.

Эстония получила первый опыт коммунистического террора во время Освободительной войны: с декабря 1918 г. по весну 1919 г. в находящихся под контролем Красной армии частях Эстонии чекисты убили сотни гражданских лиц. Символом массовых убийств стала общая могила 82 жертв красного террора в лесу Палермо близ города Раквере.

В апреле 1919 г. было избрано Эстонское учредительное собрание, выборы которого большевики бойкотировали. Однако социалистические партии одержали победу: из 120 мест 41 получила Социал-демократическая рабочая партия Эстонии, Рабочая партия получила 30, а эсеры – семь мандатов. В 1920 г. была принята конституция Эстонии. В выборах избираемого в количестве 100 членов на три года парламента Рийгикогу коммунисты принимали участие в качестве теневых организаций: Таллиннский центральный совет профсоюзов (1920 г.), Единый фронт рабочего народа (1923 г.), Партия рабочих Эстонии (1926 и 1929 гг.), а также Левые рабочие и бедняки (1932 г.), набирая от пяти до десяти мест.

За деятельностью КПЭ и ее теневых организаций следила Эстонская политическая полиция и ни для кого не было секретом, что эти движения действуют в интересах СССР и финансируются им же. Около ста коммунистических активистов в ноябре 1924 г. приговорили к продолжительным принудительным работам. Они освободились по амнистии в 1938 г. После попытки переворота в декабре 1924 г. коммунисты окончательно утратили поддержку в Эстонии. Шумные заявления представителей теневых организаций КПЭ в Рийгикогу не воспринимались всерьез.

Партия эсеров распалась в начале 1920-х гг. Представители ее левого крыла перешли в стан подпольных большевиков, а правые примкнули к Социал-демократической рабочей партии Эстонии. Лево-либеральная Рабочая партия на выборах 1932 г. объединилась с национально-либеральной Народной партией в Национальную центристскую партию. После распада эсеров единственной социалистической партией в Эстонии осталась Социал-демократическая рабочая партия Эстонии, набравшая на выборах 1932 г. 22 мандата. Теневая организация большевиков избирательный союз Левые рабочие и бедняки получила пять мандатов.[1]

В 1934 г. премьер-министр Константин Пятс установил авторитарную власть, чтобы избежать победы праворадикалов на президентских выборах, а на следующий год была прекращена деятельность всех партий. Социал-демократическая рабочая партия Эстонии раскололась. Ее правое крыло поддерживало Пятса, потому что государственный переворот вычеркнул из политической жизни основного соперника социалистов – праворадикальное движение участников Освободительной войны.

Представители левого крыла искали контактов с подпольной КПЭ и Коминтерном для создания единого антифашистского фронта, а также учредили Марксистское объединение трудового народа. Продолжавшие неофициальную деятельность левые социалисты координировали свои действия с представителями эстонских большевиков и Коминтерна, а также с левыми социалистами в Скандинавии и Финляндии.

Во второй половине 1930-х гг. жертвами сталинских чисток пало большинство живших в СССР эстонских коммунистических лидеров, в том числе Ханс Пёэгельманн и Яан Анвельт. (Виктор Кингисепп был задержан Эстонской полицией безопасности в 1922 г. и казнен по решению военно-полевого суда.) Связь подпольной КПЭ с Коминтерном прервалась, так как последний был изрядно потрепан в ходе сталинских чисток и финансовая поддержка прекратилась.

Руководящим органом эстонских коммунистов с 1933 г. стал действующий в Швеции и Дании Секретариат ЦК КПЭ (позднее Оргбюро), которым управляли агенты внешней разведки СССР и Коминтерна Лео Лооринг (под псевдонимом Йоханнес Меэритс) и Карл Сяре. В 1938 г. Сяре воспользовался данной в Эстонии амнистией и вернулся на родину, развивая созданные прежде контакты с левыми социалистами.

Амнистия не распространялась на участников декабрьского путча 1924 г. и Лооринг-Меэритс не смог вернуться в Эстонию. В 1940 г. ему приказали поехать в Эстонию, но он отказался, опасаясь пасть жертвой НКВД, и сдался Государственной полиции Финляндии. В 1947 г. Дания выдала его СССР, он был приговорен к смерти и казнен в 1952 г.

Освободившиеся из тюрьмы по амнистии 1938 г. эстонские коммунисты учредили подпольное Нелегальное бюро, отношения руководителей которого (Йоханнес Лауристин, Хендрик Аллик и др.) с Карлом Сяре были напряженными.[2]

Коммунисты у власти в оккупированной и аннексированной Эстонии

1940–1952: Коммунистическая партия (большевиков) Эстонии, филиал ВКП(б) в Эстонской ССР

1952–1990: Коммунистическая партия Эстонии, филиал КПСС в Эстонской ССР

До оккупации Эстонии в 1940 г. КПЭ насчитывала 133 члена. После этого число членов партии стало быстро расти. Вступали рабочие, профсоюзные деятели, сельские рабочие, ряд левых интеллигентов и др. Их подталкивало противостояние духу прежнего авторитарного режима, искренняя вера в коммунистические идеалы, влияние пропаганды, или же оппортунизм и желание сделать карьеру.

8 октября 1940 г. КПЭ была объединена с эстонским отделом Всезоюзной коммунистической партии (большевиков) (ВКП(б). В то время в партию входило 2285 членов, из которых более 90% выступило в партию после оккупации Эстонии. 1 июля 1941 г. в рядах ЭКП(б) был 3751 человек. Многие участвовали в проведении депортаций 1941 г. и после начала войны присоединились к карательным батальонам НКВД. Почти все оставшиеся в Эстонии к началу немецкой оккупации или оставленные на «подпольную работу» коммунисты попали в руки немецкой полиции безопасности и были казнены.

Эвакуированные в советский тыл эстонские коммунисты были мобилизованы в национальные подразделения Красной армии или действовали в тылу на гражданских должностях. Помимо мобилизованных в 1941 г. из Эстонии мужчин и проживавших в СССР до 1940 г. эстонцев, в сформированный в конце 1942 г. 8-й стрелковый корпус Красной армии вошли и представители других живших в СССР народов.

В стрелковом корпусе в коммунисты были завербованы тысячи эстонцев. Корпус понес тяжелые потери в боях, но вдобавок к военным задачам корпус также рассматривался как обученный человеческий материал для продолжения советизации Эстонии и по окончании войны. В июле 1945 г. в партийных организациях Эстонского стрелкового корпуса насчитывалось 4765 членов.

В списке КПЭ(б) по состоянию на 1 января 1945 г. насчитывалось всего 2409 членов. К концу 1946 г. эстонский стрелковый корпус был демобилизован, также из тыла СССР в Эстонию вернулась большая часть эвакуированных туда людей. По состоянию на 1 января 1953 г. в КПЭ(б) входило 22 320 и на 1 января 1959 г. 30 516 членов. В Советском союзе статистика велась как по социальному статусу, так и по национальности.

В 1959 г. 35,2% членов партии составляли рабочие и 13,6% крестьяне; остальные были чиновниками, интеллигенцией и др. Эстонцев после войны в КПЭ было меньше половины, 47,8% в 1959 г. Неизвестно, какую часть из них составляли союзные эстонцы. Из остальных большинство составляли русские (42,1% от общего числа), затем следовали украинцы, евреи и белорусы. Позже эстонцев было немногим больше половины: в 1988 г. 112 925 членов, в т.ч. 50,2% эстонцев.[1] КПЭ до конца оставалась надежным продолжением коммунистического режима на аннексированной территории; большинство членов КПЭ не были родом из Эстонии.

КПЭ служила одним из инструментов для выключения общества Эстонии. В обществе, которое было полностью подконтрольно коммунистической партии и где не было частной собственности, частного предпринимательства или возникших по частной инициативе образовательных и культурных учреждений, даже место директора основной школы предполагало членство в партии.

Большинство ключевых руководящих постов относилось к т.н. номенклатуре, то есть должностям по спискам, назначение на которые решалось в соответствии со значимостью ЦК КПСС, ЦК КПЭ, городским или районным комитетом. Большинство эстонцев среди членов КПЭ вступало в партию по прагматичным соображениям, а не из-за искренних убеждений в верности идеи коммунизма. Это демонстрирует массовый выход эстонцев из рядов КПЭ в 1990 г., до восстановления независимости Эстонии, а также маргинальная поддержка идейных последователей КПЭ на последующих выборах.

Члены руководства эстонского филиала КПСС до конца КПЭ были выросшими в СССР, получившими образование и работавшими там мужчинами. Карл Сяре, первый секретарь ЦК КПЭ в 1940–1941 гг., был оставлен в Эстонии для организации подпольной борьбы, попал в руки немцев и умер в 1945 г. в немецком концлагере. Его место занял второй секретарь Николай Каротамм, в 1920-е гг. уехавший из Эстонии в СССР через Голландию.

Во второй половине 1940-х гг. в руководство Эстонской ССР входило много т.н. тюремных коммунистов (мужчины и женщины, бывшие в Эстонии в тюрьме за подрывную коммунистическую деятельность) и вступивших в КПЭ сразу после оккупации Эстонии в 1940 г. т.н. июньских коммунистов. Среди них были и бывшие левые социалисты: Ханс Круус, Нигол Андресен и др. Политбюро ЦК КПЭ(б) в конце 1940-х решило заменить руководство Эстонской ССР.

Замена была произведена в марте 1950 г. на VIII пленуме ЦК КПЭ(б): большинство руководящих должностей перешли в руки союзных эстонцев или партийных работников, присланных их других частей СССР. Каротамма заменили на Йоханнеса (Ивана) Кябина, который руководил КПЭ до 1978 г. Его наследником стал также союзный эстонец Карл Вайно (в должности 1978–1988 гг). На смену консервативному Вайно Михаил Горбачев назначил родившегося, учившегося и выросшего в Эстонии Вайно Вяльяса, который управлял партией до 1990 г. С конца 1950-х гг. стала постепенно расти доля местных людей в руководстве городских и районных комитетов партии, а также центрального комитета КПЭ.[2]

Жертвами коммунистического террора пала элита общества Эстонии, начиная с политиков, госчиновников, офицеров и полицейских и до предпринимателей, владельцев хуторов, интеллигенции и светских персон. В числе первых также были арестованы проживавшие в Эстонии члены белогвардейских организаций и приехавшие в 1939-40 гг. в Эстонию граждане Польши.

С июня 1940 г. по осень 1941 г. в Эстонии было взято под стражу свыше 6000 человек и выслано весной и летом 1941 г. в ГУЛАГ в Россию. Примерно 400 человек были казнены на месте. 14 июня 1941 г. в Россию депортировали еще 10 000 человек. Главы семейств были отделены еще на железнодорожной станции и отправлены в ГУЛАГ, а жены, дети и старики были отправлены на принудительное поселение.

Наказания заключенных по политическим обвинениям в основном назначались военным трибуналом войск НКВД Балтийского округа, а после начала войны с Германией в июне 1941 г. также военными трибуналами располагавшихся в Эстонии военных формирований Красной армии и Балтийского флота. В ГУЛАГе производство продолжали вести местные трибуналы или же Особое совещание при НКВД в Москве. Основанием для депортации не было индивидуальное решение трибунала или суда, а секретное постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР, т. е. административный акт.

Первые смертные приговоры были вынесены в конце 1940 г. и к их исполнению приступили в начале 1941 г. Большинство отправленных в 1941 г. в ГУЛАГ было казнено или умерло в лагере. На поселении выжило больше людей. С июля по октябрь 1941 г. было убито и пало жертвами военных действий еще порядка 2000 человек.[1]

В 1941 г. Германия оккупировала Эстонию. Во время немецкой оккупации в Эстонии было убито около 8000 граждан и жителей Эстонии, в том числе все оставшиеся в Эстонии 1000 евреев и свыше 300 цыган. 3/4 жертв составляли эстонцы, абсолютное большинство которых обвиняли в принадлежности к коммунистической партии или карательному батальону НКВД, коммунистических убеждениях, сотрудничестве с советской тайной полицией или участии в депортациях.[2] Тысячи людей попали в заключение и часть их отправили в Германию в концентрационные лагеря.

Осенью 1944 г. около 70 000 человек сбежало из Эстонии от возвращающейся Красной армии.

Вместе с вернувшейся в 1944 г. Красной армией в Эстонию вернулись и советские органы безопасности НКВД и НКГБ (с 1946 г. МВД и МГБ), отделы «Смерш» в Красной армии и на флоте, трибуналы военных формирований и различных учреждений и т. д. Вдобавок к продолжению основанного на идеологии террора они также боролись с вооруженным эстонским движением сопротивления. В 1944–1953 гг. в Эстонии по политическим обвинениям в заключение попало свыше 35 000 человек, большую часть которых отправили в лагеря ГУЛАГа в России и Казахстане. Также в 1945 г. в Сибирь депортировали 407 немцев и членов их семей.

В 1949 г. депортации подверглись около 21 000 людей, преимущественно проживавших в сельской местности. В 1951 г. были депортированы 282 свидетеля Иеговы и т.д. Число попавших из-за невыполнимых норм хуторян неизвестно. В основном, они отбывали свое наказание в тюрьмах и лагерях в Эстонии.

По окончании Второй мировой войны условия и питание в заключении улучшились и смертность в лагерях и на поселении снизилась. Но до временной отмены смертной казни в 1947 г. в Эстонии и лагерях ГУЛАГа были казнены сотни людей, находящихся в заключении по политическим причинам.

После смерти Сталина сократилось число заключенных по политическим обвинениям – в 1954–1990 гг. в заключение попало менее тысячи человек. Это не значит, что советские власти стали терпимо относится к движению сопротивления. С одной стороны, большая часть сопротивления к этому времени была подавлена.

С другой стороны, эстонцы видели, что освобождения от советской власти в ближайшее время ждать не приходится. Начиная с 1954 г. сроки политических заключенных и ссыльных стали сокращать и постепенно освобождать. К началу 1960-х гг. на родину вернулось около 28 000 заключенных и депортированных из Эстонии людей. Последние осужденные в 1950-х гг. на 25 лет политические заключенные получили право вернуться на родину лишь в конце 1980-х гг.[3]

После аннексии Эстонии началась быстрая советизация, прерванная немецкой оккупацией. Советизация продолжилась сразу же после повторного захвата Эстонии в 1944 г. Она опиралась на три догмы строительства коммунистического общества: индустриализация, коллективизация и культурная революция. Эстония была включена в пятилетний цикл командно-плановой экономики остального СССР.

Индустриализация заключалась в том, что развитию промышленности отдавалось предпочтение по сравнению с другими сферами экономики и общественной жизни. В Эстонии более пристальное внимание развитию промышленности стало уделяться во время авторитарного правления 1930-х гг., но развитие было прервано Второй мировой войной и оккупацией Эстонии Советским союзом.

Преимуществом Эстонии по сравнению с остальным СССР был высокий уровень образования, недостатком – отсутствие полезных ископаемых, традиции тяжелой промышленности и многочисленных рабочих. Именно тяжелая промышленность считалась основой индустриализации. Расположение Эстонии на западной границе СССР означало высокий уровень милитаризации, а вместе с тем и первоочередное развитие отраслей промышленности, предназначенных для удовлетворения военных нужд.

Во второй половине 1940-х гг. продолжилось развитие добычи горючего сланца и масла в Северо-восточной Эстонии, начатое во время немецкой оккупации. Новый толчок этому придало начало гонки ядерных вооружений. Добываемый вместе с залежами горючего сланца диктионемовый сланец в небольших количествах содержит уран. После Второй мировой войны у СССР отсутствовали места обнаружения урана, и в Силламяэ был создан комбинат по обогащению урана, для обогащения обнаруженного в диктионемовом сланце урана.

Вскоре под контроль СССР отошли залежи урана с более богатым содержанием природного газа и добыча в Силламяэ была прекращена.[1] Эстонский сланец изначально использовался для выгонки сланцевого газа, которым стали отапливать Ленинград (трубопровод был построен в 1948 г.), а с 1953 г. и Таллинн. Ленину приписывается фраза, что «коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Эстонская ССР также быстро электрифицировалась.

Эстония стала частью северо-западной российской энергетической сети. Здесь были созданы две больших станции сланцевых электростанции: Балтийская ТЭЦ (1959 г.) и Эстонская ТЭЦ (1969 г.). Эти позитивные по своей сути инициативы привели к негативным последствиям: во-первых, загрязнение окружающей среды, а во-вторых, массовый приток рабочей силы из других частей СССР, что превратило эстонцев в меньшинство в Северо-восточной Эстонии.

В Таллинне были вновь запущены машиностроительные заводы, заводы по производству электроники и радиотехники, а также основаны новые. Вблизи Таллинна в Маарду был запущен крупный химкомбинат, сырьем для которого служил местный фосфорит. Вдобавок к существующим крупным текстильным предприятиям – Кренгольмская мануфактура, Балтийская мануфактура и др. – был основан ряд новых.

Ухудшение ситуации со снабжением начиная с 1970-х гг. привело к развитию пищевой промышленности, в т.ч. мясной промышленности, основными рынками которой были крупные города в России. В Эстонии была традиционно сильна лесная и бумажная промышленность. У развития промышленности есть ряд минусов: во-первых, большая ее часть была ориентирована на бездонный рынок в СССР и первоочередное удовлетворение военных нужд, из-за чего местные нужды были оставлены без внимания.

Это привело и к снижению научно-технического уровня и качества производства, потому что отсутствовало сотрудничество и конкуренция с остальным миром. Другая проблема заключалась в бесконтрольном притоке неэстонской рабочей силы, а также в большом ущербе для окружающей среды.[2]

Сельское хозяйство подверглось быстрой коллективизации начиная с 1949 г., после мартовской депортации. Земля отдельных хуторов, скот и сельскохозяйственная техника были объединены в колхозы. Поначалу колхозы прозябали – причиной тому шок от депортаций, нежелание насильно объединенных в колхоз крестьян участвовать в процессе, лишенная гибкости плановая экономика, которая не считалась с локальными природными и погодными условиями, а также плохое управление.

Председателями колхозов часто назначали людей без сельскохозяйственного опыта, но заслуживших доверие партии. Их задачей было обеспечить беспрекословное выполнение государственных планов. Экономическое положение колхозов стало улучшаться во второй половине 1950-х гг. Прежние колхозы на базе одной деревни объединялись в более объемные структуры, повышалась компетенция руководителей.

В 1951 г. на базе кафедры сельского хозяйства Тартуского университета была учреждена Эстонская сельскохозяйственная академия, целью которой было обеспечить хозяйства обученными кадрами. В 1970-80-х гг. в Эстонии уже были совместные хозяйства. Доходы работников таких хозяйств с лихвой опережали средний заработок по Эстонии. Несмотря на это, стол эстонцев в 1980-х гг. был довольно однообразным, потому что большая часть продукции шла на удовлетворение нужд других регионов СССР.[3]

В конце 1980-х и начале 1990-х гг. совместные хозяйства быстро распались, а земля была возвращена довоенным владельцам или их наследникам. Состоящая из небольших хуторов Эстония все же не восстановилась: начиная со второй половины 1990-х гг. были выстроены новые крупные хозяйства с разными формами собственности.

Направленные в Эстонию после оккупации СССР коммунистические образовательные и культурные работники намеревались приступить к ликвидации неграмотности. Полная грамотность и современная образовательная система Эстонии оказались для них неожиданностью. С 1944 г. продолжилось заталкивание эстонского образования и культуры в советские рамки. Прежде всего, это касалось изучения русского языка и введения курсов марксизма-ленинизма на всех уровнях образования.

Были переведены с русского или написаны новые школьные учебники, школы и высшие учебные заведения были очищены от учителей и преподавателей, считавшихся ненадежными. В 1940-х гг. образовательная система была введена в соответствие с действовавшей в СССР: 7-классная обязательная неполная средняя школа и последующие три класса средней школы. В начале 1960-х гг. в Эстонии и других странах Балтии перешли на школьную систему 8+3. В университетах и других ВУЗах сохранялось обучение на эстонском, для студентов с родным русским языком на некоторых специальностях были открыты русскоязычные отделения.[1]

Пропаганда очерняла как национальные культурные достижения (интеллигентам и художникам грозили обвинения в «буржуазном национализме»), а также «заискивание перед разлагающимся западом». Свыше пяти тысяч наименований изданных до 1944 г. книг были запрещены, закрыты в спецхранах или уничтожены; из библиотек было изъято в общей сложности около полумиллиона томов.

Пресса, периодика, литература и художественное творчество подвергались тотальной предварительной цензуре, которая была постепенно отменена в 1987–1990 гг.[2] Единственным возможным художественным течением был социалистический реализм, советское развитие реализма конца 19 в., но схематичное и верное власти.

В конце 1940-х гг. началась первая волна русификации: среди прочего, в Тартуском университете были закрыты некоторые эстонские кафедры (история Эстонии, археология и др., а также, например, классическая филология). С другой стороны, одним из постулатов коммунистической пропаганды был «невиданный расцвет национальных культур в условиях социализма». В этом свете преимущественно развивался фольклор, а также литература, искусство и архитектура, которые должны были быть «национальными по форме, но социалистическими по содержанию». Начиная со второй половины 1950-х гг. цензура была ослаблена как в сфере изобразительного искусства, так и в литературе.

Начиная с 1950-х гг. первые люди смогли выезжать в туристические поездки за границу, а иностранные туристы – посещать Эстонию. В 1955 г. работу начало Эстонское телевидение, однако окном в Европу для эстонцев служило Финское телевидение, передачи которого к неудовольствию партийных чиновников можно было смотреть и в Северной Эстонии.[3]

После принятия конституции СССР 1977 г., которая, среди прочего, устанавливала ведущую роль коммунистической партии в обществе и создание советского народа, в связи с последней целью был взят курс на повышение важности русского языка в обществе, что привело к протестному движению и недовольству интеллигенции.[4] Коммунистическому режиму не удалось достичь появления в Эстонии социалистического по содержанию и национального по форме искусства, литературы и другого творчества. Образовательная система также осталась эстоноязычной и эстоноцентричной, а владение русским языком не продвигалось, несмотря на усилия властей.[5]

Советский режим щедро обращался с более-менее послушными учеными и представителями творческих профессий. Их зарплаты и гонорары были выше средних зарплат. Художественное творчество играло важную роль как во внутренней, так и во внешней пропаганде, а также использовалось, чтобы «выпустить пар». Наука на высоком уровне была необходима для развития экономической и военной мощи государства. Свою роль играл и комплекс неполноценности руководителей «партии рабочих» перед учеными, писателями, художниками, композиторами, архитекторами и другими творческими людьми. Это в целом свойственно политике.

После Второй мировой войны СССР стал одной из двух сверхдержав, чья армия была одной из крупнейших в мире, а на военные расходы тратилась заметная часть ВВП. Эстония была оккупирована в 1940 г. под угрозой военной силы. Расположенные на территории Эстонии начиная с осени 1939 г. на основании вынужденного договора о взаимопомощи крупные военные формирования Красной армии и Балтийского флота теперь были увеличены.

После оккупации территории бывшая эстонская армия была взята под контроль офицеров и политруков Красной армии, очищена от патриотически настроенных офицеров и присоединена в качестве территориального стрелкового корпуса к Красной армии. В 1941 г. корпус был разбит на фронте и ранней осенью расформирован. Летом 1941 г., а также осенью 1944 г. и весной 1945 г. в Красную армию мобилизовали свыше 50 000 жителей Эстонии. Они входили в состав нового, сформированного в конце 1942 г. стрелкового корпуса в составе двух дивизий.

Оставленные после Второй мировой войны в союзных республиках Балтии и Закавказья национальные военные части были расформированы в 1956 г. До тех пор большинство призывников из Эстонии проходило свою службу в национальных частях в Эстонии, хотя это и была часть Советской армии, языком приказов в которой был русский, и которая руководилась офицерами и политруками Советской армии. Начиная с 1956 г., молодых людей из Эстонии в основном отправляли проходить срочную службу за пределы Эстонии.

Обязательная служба длилась три года в сухопутных войсках и пять лет (затем четыре) на флоте, а начиная с 1968 – два и три года соответственно. Всего в 1947–1991 гг. принудительную срочную службу в Советской армии прошло около 300 000 жителей Эстонии. При Тартуском университете и некоторых ВУЗах действовали военные кафедры, где обучение продлялось на один день в неделю в течение трех лет. Прошедшие его студенты становились резервными офицерами без прохождения обязательной срочной службы.

Эстония была одним из самых западных опорных пунктов СССР и была сильно милитаризована. Здесь располагались подразделения сухопутных, противовоздушных, военно-морских войск, морской и стратегической авиации, а с начала 1960-х гг. и четыре базы ядерных ракет средней дальности. Из-за протяженной морской границы в Эстонии были крупные силы советских пограничных войск, подчинявшихся КГБ. Вдобавок к военным подразделениям в Эстонии было много подчиняющихся армии учреждений и организаций, которые оказывали армии различные услуги, а также военные подразделения министерства внутренних дел СССР (внутренние войска).

Служившие в Эстонии военные были родом из других частей СССР. Если срочники по окончании службы в большинстве своем уезжали на родину, то многие офицеры и сверхсрочники остались в Эстонии вместе с семьями и внесли свой вклад в рост доли некоренных жителей в населении. В распоряжении Советской армии были крупные территории для нужд военных баз, аэродромов, полигонов, военных городков и т.п.; армия была большим источником загрязнения окружающей среды.

Несмотря на то что Эстония была аннексирована Союзом ССР почти на протяжении полувека, и многие эстонские мужчины прошли срочную службу в рядах Советской армии, народ до конца Советского союза относился к этим войскам, как к оккупационным.[1]

Литература:

Aitsam, Mihkel. 1905. aasta revolutsioon ja selle ohvrid Eestis [The Revolution of 1905 and its Victims in Estonia] (Tartu: Ilmamaa, 2011)

Hiio, Toomas; Maripuu, Meelis; Paavle, Indrek. Estonia since 1944: reports of the Estonian International Commission for the Investigation of Crimes against Humanity (Tallinn: Estonian Foundation for Investigating Crimes against Humanity, 2009),

Hiio, Toomas. ‘The Communist coup attempt in Estonia on 1 December 1924: the last but one attempt at world revolution’ – Om læring og indsigt fra krig, Bd. 2, Verdun 1914 til Libanon 2006, ed. Michael Hesselholt Clemmesen (Odense: Syddansk Universitetsforlag, 2018)

Hiio, Toomas; Laar, Mart. Eesti riigi 100 aastat [100 Years of Estonian Statehood], Part I, Maapäevast Otto Tiefi valitsuseni [From the Provincial Assembly to the Otto Tief Government] (Tallinn: Post Factum, 2018)

Hiio, Toomas; Maripuu, Meelis;  Paavle, Indrek. Estonia 1940–1945: Reports of the Estonian International Commission for the Investigation of Crimes against Humanity (Tallinn: Estonian Foundation for the Investigation of Crimes against Humanity, 2006)

Hiio, Toomas; Piirimäe, Helmut. Universitas Tartuensis 1632–2007, (Tartu: University of Tartu, 2007)

Kaasik, Peeter. ‘Eesti rahvusväeosade formeerimisest Nõukogude armee koosseisus aastatel 1940–1956’ [On the Formation of Estonian National Military Units within the Soviet Army in 1940–1956], – Väeteenistusest Eestis ja eestlastest väeteenistuses = Military Service in Estonia. Estonians in Military Service, Eesti sõjaajaloo aastaraamat = Estonian yearbook of military history, 1 (7) (2011)

Kaljundi, Linda; Kreem, Tiina-Mall. Ajalugu pildis – pilt ajaloos: rahvuslik ja rahvusülene minevik eesti kunstis = History in images – image in history: the national and transnational past in Estonian art (Tallinn: Art Museum of Estonia, 2018)

Karjahärm, Toomas. 1905. aasta Eestis: massiliikumine ja vägivald maal [1905 in Estonia: Mass Movement and Violence in the Countryside] (Tallinn: Argo, 2013)

Karjahärm, Toomas. 1905. aasta Eestis: sotsialistid ja terroristid [1905 in Estonia: Socialists and Terrorists] (Tallinn: Argo, 2013)

Karjahärm, Toomas. 1905. aasta Eestis: mälestused [1905 in Estonia: Memoirs] (Tallinn: Argo, 2016)

Karjahärm, Toomas; Luts, Helle-Mai. Kultuurigenotsiid Eestis: kunstnikud ja muusikud 1940–1953 [Cultural Genocide in Estonia: Artists and Musicians in 1940–1953] (Tallinn: Argo, 2013)

Kiin, Sirje; Ruutsoo, Rein; Tarand, Andres. 40 kirja lugu [The Story of the Letter of 40 Intellectuals] (Tallinn: Olion, 1990)

Krikmann, Arvo; Olesk Sirje. Võim & kultuur [Power & Culture] (collection of articles) (Tartu: Estonian Literary Museum, 2003)

Kuuli, Olaf. Sotsialistid ja kommunistid Eestis 1917–1991 [Socialists and Communists in Estonia in 1917–1991] (Tallinn: O. Kuuli, 1991)

Kuusik, Argo. ‘Tsensuur Eesti NSV-s’ [Censorship in the Estonian SSR], manuscript in the possession of the Estonian Institute of Historical Memory.

Liibek, Tõnis. Tallinna Tehnikaülikool 1918–2018 [Tallinn University of Technology 1918–2018], (Tallinn: Tallinn University of Technology Press, 2018).

Liivik, Olev. Eestimaa Kommunistliku Partei Keskkomitee aparaat 1945–1953 [The Apparat of the Estonian Communist Party Central Committee] (Tartu: University of Tartu Chair of Estonian History, 2006)

Liivik, Olev; Nugin, Raili. Eestimaa Kommunistliku Partei kohalikud organisatsioonid 1940–1991 [Local Organisations of the Estonian Communist Party], compiled by and ed. Enn Tarvel  (Tallinn: Kistler-Ritso Estonian Foundation, 2000)

Lotman, Piret. ‘Hävitatud raamat ja eestlase identiteet’ [Destroyed Books and Estonian Identity], Tuna, 2 (2000)

Lotman, Piret. ‘Nigol Andresen ja Eesti raamatukogud sõjajärgsel ajal’ [Nigol Andresen and Estonian Libraries in the Postwar Era], Tuna, 4 (2007)

Luts, Kristjan. Eesti ja külm sõda [Estonia and the Cold War] (Tallinn: Eesti Päevaleht, 2007)

Luts, Kristjan. ‘Eestlastest ajateenijad Nõukogude Liidu relvajõududes külma sõja perioodil’ [Estonian Conscripts in the Soviet Armed Forces in the Period of the Cold War], – Sõjaväe ja tsiviilelanike suhted = War and civilians, Eesti sõjaajaloo aastaraamat = Estonian yearbook of military history 2 (8) (2012)

Maremäe, Ello. ‘Sillamäe uraanitehaste asutamine ja töö aastatel 1946–1952 (1973): Eesti diktüoneemakilda kasutamine’ [The Establishment and Work of the Sillamäe Uranium Plant in 1946–1952 (1973): the Use of Estonian Dictyonema Shale], Akadeemia 3 (2000)

Miil, Marek. ‘Kommunistliku Partei propagandastrateegiad ja “kodanliku televisiooni neutraliseerimine” Eesti NSV-s 1968–1988’ [Propaganda Strategies of the Communist Party and the Neutralisation of Bourgeois Television in the Estonian SSR in 1968–1988], Ajalooline Ajakiri = The Estonian Historical Journal, 1 (143) (2013)

Niitsoo, Viktor. Vastupanu 1955–1985 [Resistance in 1955–1985] (Tartu: University of Tartu Press, 1997)

Paavle, Indrek. Eesti rahvastikukaotused, II/1, Saksa okupatsioon 1941–1944: hukatud ja vangistuses hukkunud = Population losses in Estonia, II/1, German occupation 1941–1944: executed and died in prison, ORURK 17 (Tartu: National Commission for Investigating the Repressive Policies of Occupying Regimes, 2002)

Paavle, Indrek. ‘Sovietisation of Agriculture’, Estonia since 1944, 37–78; Indrek Paavle, ‘Administrative sovietisation of the ESSR at the local level in 1944–1953’, Estonia since 1944

Paavle, Indrek. ‘Vili ja munad režiimi teenistuses. Sundandam 1940. aastate Eesti külas’ [Grain and Eggs in the Service of the Regime. Forced Tribute in Estonian Villages of the 1940s], Ajalooline Ajakiri 1/2 (2009)

Panksejev, Aleksander. Коммунистическая партия Эстонии в цифрах 1920–1980: сборник статистических данных, (Tallinn: ECP Central Committee Institute of Party History, 1983), 39–46, 63–67, 108–109 ff;  ‘Eestimaa Kommunistlik Partei’ [Estonian Communist Party], Eesti Entsüklopeedia (EE) [Estonian Encyclopaedia], 12, Eesti A–Ü (Tallinn: Estonian Encyclopaedia Press, 2003)

Panksejev, Aleksander. Lühiülevaade Eestimaa Kommunistliku Partei ajaloost [Brief Overview of the History of the Estonian Communist Party] (Tallinn: ECP Central Committee Institute of Party History, 1983)

Pihlamägi, Maie. ‘Administrative shakeup in industry and construction: the 1957–1965 Sovnarkhoz reform in the Estonian SSR’, – Wandel und Anpassung in der Geschichte Estlands 16.–20. Jahrhundert = Change and adaptation in Estonian history 16th–20th century, 237–261, Nordost-Archiv, Neue Funde 22/2013 (Lüneburg, 2014)

Pihlamägi, Maie. ‘Policy of transition: industry in the Estonian SSR during the first post-war five-year plan (1946–1950)’, Acta Historica Tallinnensia 15 (2010)

Pilve, Eli. ‘“Aga vene ajal pidi igas õppetunnis siduma õppematerjali poliitikaga”: ideoloogiline kasvatus nõukogude koolitunnis hilisstalinistlikus Eesti NSV-s’ [‘But Teaching Materials had to be Tied to Politics in Every Lesson in the Soviet Era’: Ideological Upbringing in Soviet School Lessons in the late-Stalinist Estonian SSR], Tuna, 4 (2010)

Pilve, Eli. ‘Nõukogude noore kasvatamisest paberil ja päriselt: ideoloogiline ajupesu Eesti NSV kooli(tunni)s 1953–1991’ [On the Education of Soviet Youth on Paper and in Real Life: Ideological Brainwashing in School (Lessons) in the Estonian SSR in 1953–1991], Tuna, 3 (2013)

Raukas, Anto. Nõukogude okupatsiooni poolt tekitatud keskkonnakahjud [Environmental Damage Caused by the Soviet Occupation] (Tallinn: Estonian Encyclopaedia Press, 2006)

Tannberg, Tõnu. EKP KK büroo istungite regestid [Regests of ECP CC Bureau Sessions] I (1940–1954), II (1954–1971), III (1971–1991) (Tartu: Estonian History Archive, 2006, 2011, 2011)

Tarvel, Enn. Kõrgemad võimu vahendajad ENSV-s: Eestimaa Kommunistliku Partei Keskkomitee sekretärid 1940–1990 [The Highest Ranking Mediators of Power in the ESSR: the Secretaries of the Estonian Communist Party Central Committee in 1940–1990], (Tallinn: Kistler-Ritso Estonian Foundation, 2000)

Vahtre, Sulev. Eesti ajalugu [Estonian History], Vol. V, Pärisorjuse kaotamisest Vabadussõjani [From the Abolition of Serfdom to the Estonian War of Independence], executive eds. Toomas Karjahärm and Tiit Rosenberg (Tartu: Learned Estonian Society, 2010).

Vahtre, Sulev. Eesti ajalugu, vol. VI, Vabadussõjast taasiseseisvumiseni [From the War of Independence to the Regaining of Independence], executive eds. Ago Pajur, Tõnu Tannberg (Tartu: Learned Estonian Society, 2005)

Valge, Jaak. Punased I [Reds I] (Tallinn: Tallinn University Institute of Estonian Demography, 2014)

Veskimägi, Kaljo-Olev. Kuidas valitseti Eesti NSV-d: Eestimaa Kommunistliku Partei Keskkomitee büroo 162 etteastumist 1944–1956 vahemängude ja sissejuhatusega [How the Estonian SSR was Ruled: 162 Performances of the Estonian Communist Party Central Committee Bureau in 1944–1956 with Interludes and an Introduction] (Tallinn: Varrak, 2005)

Прочее:

Nomenklatuurisüsteem Eesti NSV-s = A Brief Overview of the History of the Estonian Communist Party: the nomenklatura system in the Estonian SSR (theme issue), Ajalooline Ajakiri Nr. 4 (2015)

‘Rahvaloenduse kaardid läbi aegade’ [Census Maps through the Years], Eesti Statistika [Estonian Statistics], https://www.stat.ee/60319 (accessed on 21 February 2019).